Станислав Лем. - Возвращение со звезд.
Перевод Е. Вайсброта, Р. Нудельмана.
I
Я не взял с собой ничего, даже плаща. Мне сказали, что это не нужно.
Позволили оставить черный свитер: сойдет. А рубашку я отвоевал. Сказал, что
буду отвыкать постепенно. В проходе, под нависшим днищем корабля, где мы
стояли в толчее, Абс протянул мне руку и многозначительно улыбнулся. -
Только тише...
Об этом я и сам помнил. Осторожно сжал его пальцы. Я был совершенно
спокоен. Он хотел еще что-то сказать. Я избавил его от этого, отвернувшись,
словно ничего не заметил, и поднялся по ступенькам внутрь корабля.
Стюардесса повела меня вперед между рядами кресел. Я не хотел отдельного
купе. Успели ли ее предупредить об этом? Кресло бесшумно раздвинулось. Она
исправила спинку кресла, улыбнулась мне и отошла. Я сел. Подушки были
бездонно мягкие, как и всюду. Спинки такие высокие, что я еле видел других
пассажиров.
К яркости женских нарядов я уже привык, но мужчин без всяких на то
оснований все еще подозревал в маскараде и все еще питал робкую надежду, что
увижу нормально одетого человека - жалкий самообман. Посадка закончилась
быстро, ни у кого не было багажа. Даже портфеля или свертка. У женщин тоже.
Женщин было как будто больше. Передо мной сидели две мулатки в накидках из
взъерошенных перьев попугая. Видно, такая теперь была птичья мода. Дальше -
какая-то супружеская пара с ребенком. После ярких селенофоров перрона и
тоннелей, после невыносимо кричащей, фосфоресцирующей растительности на
улицах свет вогнутого потолка казался еле тлеющим. Руки мне мешали, я
пристроил их на коленях.
Все уже сидели. Восемь рядов серых кресел, ветерок, несущий запах хвои,
стихающие разговоры. Я ожидал предупреждения о старте, каких-нибудь
сигналов, приказа пристегнуться ремнями - ничего подобного, однако, не
произошло. Какие-то неясные тени, словно силуэты бумажных птиц, поплыли
назад по матовому потолку. "Что за чертовщина с этими птицами? - беспомощно
подумал я. - Может, это что-нибудь означает?"
Я словно одеревенел от постоянного старания не сделать чего-нибудь
неподобающего. Так было уже четыре дня. С первой минуты. Я неизменно
отставал от событий, и постоянные усилия понять какую-нибудь беседу или
ситуацию превращали это напряжение в чувство, близкое к отчаянию. Я был
убежден, что и остальные чувствуют то же самое, но мы не говорили об этом,
даже наедине. Мы только подшучивали над собственной мощью, над тем избытком
сил, который у нас сохранился: ведь и впрямь приходилось все время быть
начеку. Поначалу, например, пытаясь встать, я подпрыгивал до потолка, а
любая взятая в руки вещь казалась мне пустой, бумажной. Но управлять
собственным телом я научился быстро. Здороваясь, уже никому не причинял боли
своим рукопожатием. Это было просто. Только, к сожалению, не так важно.
Слева от меня сидел плотный загорелый мужчина с неестественно блестящими
глазами, возможно, от контактных линз. Внезапно он исчез: его кресло
разрослось, поручни поднялись вверх и соединились, образовав нечто вроде
яйцевидного кокона. Еще несколько человек исчезло в таких же кабинах,
похожих на разбухшие саркофаги. Что они там делали? Впрочем, с подобными
загадками я сталкивался на каждом шагу и старался не показывать удивления,
если они меня непосредственно не касались.
...Краткий отрывок книги для ознакомления...
|