Александр Беляев
Ариэль
OCR Палек, 1998 г.
Посвящаю дочери Светлане
Глава первая
ПО КРУГАМ АДА
Ариэль сидел на полу возле низкого окна своей комнаты, напоминающей
монашескую келью. Стол, табурет, постель и циновка в углу составляли всю
мебель.
Окно выходило во внутренний двор, унылый и тихий Ни кустика, ни тра-
винки - песок и гравий, - словно уголок пустыни, огороженный четырьмя
тюремными стенами мрачного здания с крошечными окнами. Над плоскими кры-
шами поднимались верхушки пальм густого парка, окружавшего школу. Высо-
кая ограда отделяла парк и здания от внешнего мира.
Глубокая тишина нарушалась только скрипом гравия под неторопливыми
шагами учителей и воспитателей.
В таких же убогих, как и у Ариэля, комнатах помещались воспитанники,
привезенные в мадрасскую школу Дандарат со всех концов мира. Среди них
были и восьмилетние и взрослые девушки и юноши. Они составляли одну
семью, но в их негромких и скупых словах, в их глазах нельзя было заме-
тить ни любви, ни дружбы, ни привязанности, ни радости при встрече, ни
горя при разлуке.
Эти чувства с первых же дней пребывания в школе искоренялись всеми
мерами воспитателями и учителями: индусами-браминами, гипнотизерами и
европейцами, преимущественно англичанами, - оккультистами новых форма-
ций.
На Ариэле была туника - рубашка с короткими рукавами из грубой ткани.
На ногах не было даже сандалий.
Это был рослый светловолосый юноша лет восемнадцати. Но по выражению
лица ему можно было дать иногда и меньше: светло-серые глаза смотрели с
детским простодушием, хотя на высоком лбу уже намечались легкие морщин-
ки, как у человека, который немало пережил и передумал. Цвет его глаз и
волос указывал на европейское происхождение.
Лицо Ариэля с правильными англосаксонскими чертами было неподвижно,
как маска.
Он безучастно смотрел в окно, как смотрит человек, погруженный в глу-
бокое размышление.
Так оно и было: наставник Чарака-бабу заставлял Ариэля по вечерам
подводить итоги дня - вспоминать все события, происшедшие от восхода до
захода солнца, проверять свое отношение к ним, проверять свои мысли, же-
лания, поступки. Перед отходом ко сну Ариэль должен был давать отчет -
исповедоваться перед Чаракой.
Заходящее солнце освещало кроны пальм и облака, быстро летящие по не-
бу. Дождь только что прекратился, и со двора в келью проникал теплый
влажный воздух.
Что же случилось за день?
Проснулся Ариэль, как всегда, на рассвете. Обмывание, молитва, завт-
рак в общей столовой. На толстом деревянном подносе подавали лучи-лепеш-
ки из муки, совершенно несъедобные жареные земляные орехи и воду в гли-
няных сосудах.
Воспитатель Сатья, как всегда, переводя тяжелый взгляд с одного вос-
питанника на другого, говорил им, что едят они бананы, вкусные рисовые
лепешки с сахаром и пьют густое молоко. И школьники, поддаваясь внуше-
нию, с удовольствием съедали все поданные кушанья. Только один
мальчик-новичок, еще не подготовленный к массовому гипнозу, спросил:
- Где же бананы? Где рисовые лепешки?
Сатья подошел к новичку, приподнял за подбородок его голову и повели-
тельно сказал, строго посмотрев в глаза:
- Спи! - И повторил внушение, после чего и этот мальчик стал с аппе-
титом есть жесткие орехи, принимая их за бананы.
- А ты почему надела шарф? - спросил другой наставник, худой индус с
черной бородой и бритой головой, обращаясь к девочке лет девяти.
- Холодно, - ответила она, зябко пожимая плечиками. Ее лихорадило.
- Тебе жарко. Сними сейчас же шарф!
- Уф, какая жара! - воскликнула девочка, снимая шарф, и провела по
лбу рукой, как бы вытирая выступивший пот.
Сатья нараспев начал читать поучение: воспитанники должны быть не-
чувствительны к холоду, жаре, боли. Дух должен торжествовать над телом!
Дети сидели тихо, движения их были вялы, апатичны.
Вдруг тот самый мальчик, который в начале завтрака спросил: "Где же
бананы?" - вырвал у соседа кусок лучи и, громко засмеявшись, засунул его
в рот.
...Краткий отрывок книги для ознакомления...
|